"Мы находим тех, кто разделяет наши ценности и эстетику. Так мы мотивируем друг друга делать интересные проекты."
Интервью для книги HOMO INDEPENDEN
Вы можете назвать бренд Gourji делом вашей жизни?
Да, конечно. Бренд полностью соответствует моим жизненным ценностям и мотивациям. И сегодня моя цель – сделать так, чтобы продукция Gourji была бы востребована у россиян. А для этого я должен дать им то, чего они хотят, не навязывать, а отвечать на запрос и требования рынка.
И вы думаете, что потребитель сегодня хочет через бытовые предметы чувствовать свою причастность к евразийской культуре и ментальности? Ведь запуская бренд Gourji, вы говорили о том, что он будет ее носителем, станет транслировать евразийские визуальные коды. Сейчас эта философия осталась? Вы ее не пересмотрели? Вы по-прежнему евразиец?
Да, меня по-прежнему завораживает идея Евразии – большой страны, территории без границ, где народы живут в постоянном взаимодействии и развитии. Мне нравятся большие пространства, трансграничность культур, смешение этносов. И для меня Евразия – это прежде всего не императоры и полководцы, а пространство от моря до моря, где идет взаимопроникновение культур, их диалог друг с другом. На диалоге культур и построен бренд Gourji. Евразийская эстетика востребована не только в России, но и в мире. В этом я много раз убеждался на практическом уровне. Так, у нас есть коллекция брюк с лампасами, которые мы сделали, вдохновляясь казацкой одеждой. Но на самом деле французские военные, например, тоже носили брюки с лампасами. Это код, который считывают носили многих культур. Главное – его угадать и воспроизвести на универсальном языке. Сейчас мы делаем другой модный продукт – телогрейку из простроченного кашемира. Получается удобная, стильная, современная вещь, наделенная контекстом и смыслами. Мы меняем восприятие телогрейки, позволяем этой одежде обрести новую жизнь, стать частью современной моды.
Вам приходится как-то по-особенному мотивировать художников и дизайнеров, сотрудничающих с Gourji, учитывая евразийские установки бренда? Или ваши партнеры – естественные евразийцы, даже, возможно, не подозревая об этом?
Мы просто находим тех, кто разделяет наши ценности: диалог культур, их смешение и взаимопроникновение на большой территории. А ценности предопределяют эстетику, в которой художники и дизайнеры работают. И так мы мотивируем друг друга делать интересные проекты.
Приведу пример. С российской арт-группой Recycle, созданной художниками Андреем Блохиным и Георгием Кузнецовым, у нас была ювелирная коллекция «Прионежье». Причем сами ребята с Юга: один из Краснодара, другой – из Ставрополя, но создавая проект для Gourji, они вдохновлялись русским Севером, который во многом наша Атлантида, деревянным зодчеством Архангельской области. И получилось удивительный диалог культурных традиций, воплощенный в ювелирных украшениях. Оказалось, что ребята – вполне себе евразийцы, так как они часть евразийского пространства, носители его смыслов и знаков. Хотя они западники по стилю и месту жительства.
Gourji появился на рынке как ювелирный бренд, но сегодня вы делаете одежду. Это было еще одно сложное, но естественное решение? Как произошла такая трансформация бизнеса?
Это случилось в ответ на запросы рынка, как наша реакция на смену поколений. Когда в 2008 году Gourji выпустил первую ювелирную коллекцию, это были запонки в виде октябрятских и пионерских значков. Она смотрелась супермодно и была рассчитана на 40-летних. А сегодня тем нашим первым покупателям уже под 60, они менее склонны веселиться и прикалываться, особенно когда за это приходится недешево платить. Но на рынке им на смену пришли другие поколения, а им запонки, как и другие украшения, не слишком интересны. Они любят одежду и изделия из кожи. Это и стало новым направлением развития бренда.
Так в чем же состоит ваша система принятия сложных решений? Вы советуете просто держать нос по ветру?
Да. И постоянно задавать себе вопрос о том, что для вас важно и ценно в жизни.
Если ты понимаешь свои ценности и на их основе формулируешь цели, то решение придет очень быстро. Но надо честно себя спросить: «Зачем мне это?» и честно себе ответить. А также просчитать свое решение в цирфах. Это просто, но главная сложность тут заключается в скорости принятия решений. Зачастую мы знаем, что делать, какой следующий шаг правильный, а какой – нет, но просто ничего не делаем. Это происходит на всех уровнях: личностном, корпоративном, государственном. Вот от этой привычки медлить я бы очень хотел избавиться.
И что вам надо сделать именно сейчас, но что вы откладываете, колеблетесь по тем или иным причинам, хотя знаете правильный ответ?
Я прекрасно понимаю, что развитие бренда на российском рынке имеет четкое и понятное ограничение, и мне нужно выходить в мир – в первую очередь на азиатский рынок: в Китай, Индию, Индонезию, Таиланд, Филиппины. Потому что там покупатели. Вот я говорю это вам, все осознаю, но оттягиваю начало процесса. Хотя у меня есть даже определенная стратегия, как выводить бренд на азиатские рынки. Это в целом сложное решение и трудоемкий процесс, но очевидное, естественное для меня.
Может быть, наш разговор подвигнет вас на это, как учеба в бизнес-школе убедила создать собственный бренд.
Да, возможно, это интервью и станет тем счастливым случаем, который подтолкнет к новому бизнес-рывку. Вы знаете, сегодня многим понятно, что главный потребитель находится в Азии. И если ты что-то создаешь, созидаешь, то твоя важная амбиция как творца и бизнесмена – сделать что-то для Азии.
Но тогда бренду Gourji придется запускать азиатские коллекции, отказаться от своей евразийской философии во всяком случае на азиатском рынке.
Вовсе и нет. Потому что в Азии от европейских брендов не хотят азиатских коллекций, у них такие свои есть. От нас хотят наших коллекций. Показательный пример – бренд Shanghai Tang. Он был создан в Гонконге Дэвидом Тэнгом в середине 1990-х и делал одежду в китайском стиле. Очень быстро после запуска марки люксовый холдинг Richmond купил ее в надежде, что с помощью Shanghai Tang сможет укрепиться в Китае. Но выяснилось, что на китайском рынке это никому не нужно. Суть бренда была в том, что он создавал китайскую одежду для европейцев и американцев, а для китайцев эта история не сработала. Им не нужна была азиатская коллекция, у них этого добра достаточно. Они хотят Gucci, Dolce Gabbana, хотят секса в его западном понимании. И эти бренды там по-прежнему успешны, несмотря на все скандалы, которые с ними иногда случаются из-за нарушения местных правил приличий и традиций. Вот этого, кстати, я не люблю – традиции и обычаи надо уважать.
А что на нашу жизнь влияет больше всего: общественное мнение, традиция, культура?
Конечно, культура. Она дает смыслы, базис жизни. Но традиции также важны. Они определяют форму. Поэтому традицию необходимо изучать, понимать и уважать. Я не сторонник революций, я – за реформы, эволюционное развитие, уважительное отношение.
А что для человека важнее, сильный интеллект или сильный характер?
Я отдаю предпочтение интеллекту. Потому что сильный интеллект и слабый характер – это полбеды, а если вот наоборот – может оказаться настоящей катастрофой для общества.
Сегодня нас часто призывают «жить в моменте», «здесь и сейчас», то есть воспринимать каждую минуту отдельно, ничему не давать оценок, просто получать удовольствие. Что вы думаете о таком подходе?
В том, что надо наслаждаться текущим моментом, у меня нет сомнений. Это одно из условий счастливого существования. Но в модных сейчас призывах меня смущает сама формулировка: что значит «в моменте»? Это не совсем правильно с точки зрения русского языка. Я переформулировал это для себя и пытаюсь в каждом мгновении жизни соединять прошлое, настоящее и будущее, чувствовать их взаимодействие. Так наслаждение моментом получается более осмысленным и наполненным. Про взаимодействие времен была, например, наша ювелирная коллекция с арт-группой Recycle, исходя из такого подхода сделаны все изделия бренда Gourji.
Мы с женой близко дружили с искусствоведом Паолой Волковой, она была членом нашей семьи. После ее смерти мы издали памятную книгу «Алфавит Паолы Волковой». И вот Паола всю жизнь существовала в неразрывной связи времен: она изучала историю искусства и культуры, всегда соотнося ее с текущей ситуацией и размышляя о будущем, предчувствуя его. Вот это и есть для меня пример «жизни во времени», и это самая правильная формулировка и ценностная установка.
И давайте поразмышляем, отвечая на три вопроса швейцарского писателя Макса Фриша. Первый: убеждает ли вас самокритика?
Да, убеждает. Я считаю, что разговор с самим собой самое важное. Постоянная рефлексия необходима. Нужно обязательно вести ежедневный разговор с собой.
А как же вот это модное сегодня принятие себя со всеми недостатками?
Конечно, принять себя надо. Так как нельзя никого переделывать: ни себя, ни детей, ни близких и друзей. Мы такие, как мы есть. Но задаваться себе вопросы надо обязательно. Заниматься самоанализом. Это и есть самокритика, саморефлексия.
Второй вопрос: что бы вы хотели изобрести, не будучи изобретателем.
Это связно с одной из моих ценностей – избегать обмана и обманщиков. Я бы хотел изобрести детектор лжи для каждодневного применения. Помните, у Пиноккио во время вранья удлинялся нос? Вот что-то подобное. Изобрели же мгновенные тест на COVID, может, и вранье начнем выявлять моментально и просто.
И последний вопрос: если бы у вас была власть добиться того, что вы считаете правильным, отдали бы вы такой приказ, не взирая на сопротивление большинства?
Нет, я бы принимал решения, которые созвучны большинству. Так как я не провидец, не знаю, как правильно, не могу утверждать, что все остальные заблуждаются. И даже если они не правы, то что? Все равно лучше делать так, как они хотят. Потому что навязанное решение вряд ли будет выполнено. Я считаю, что людей надо слушать. Я всегда учитываю мнение потребителей, запуская новую коллекцию. И в этом смысле я сторонник демократии.
Спасибо, что дочитали статью до конца, нам очень приятно! За это мы дарим вам промокод: ZEN
Промокод суммируется, чтобы им воспользоваться – переходите к нам на сайт 👉🏻https://www.gourji.ru/